Доктор политологии Виктор Полищук

(авторизированный перевод с польского)

Аннотация

---

Идеологическая доктрина Дмитрия Донцова, сформулированная им в 1926 году в работе Национализм[1], была принята на идеологическое вооружение Организацией Украинских Националистов (ОУН) на её учредительном съезде в 1929 году[2]. Это обстоятельство, в связи с преступной практикой структур ОУН, приобретшей в межвоенный период форму индивидуального террора, а во время Второй мировой войны форму геноцида польского и украинского населения, обосновывает поднятие, пусть даже в краткой разработке, темы этики в этой доктрине. Автор работы рассчитывает на заинтересованность этой проблемой людей науки, занимающихся аксиологией. Дополнительным основанием для поднятия затронутой темы является факт большого расхождения в сфере оценок причин, методов и следствий действий формирований, которые возникли и действовали на основе доктрины Донцова.

Следует признать, что под этикой мы понимаем совокупность оценок и моральных норм, принятых в данной эпохе, в данном обществе. Это, "в данном обществе", указывает, что оценка поведения людей или их групп не едина в мировом масштабе, ни даже на отдельных континентах, понятие моральных ценностей не всеобщее: что для одних составляет добро, для других зло. Всё же "в данной эпохе", то есть во время, когда мы живём, в принципе есть установленные общепризнанные нормы, ценности, отклонение от которых мы обозначаем в негативных категориях. В этом случае речь не идет о моральном релятивизме, в смысле подгонки оценок к целям и потребностям определённых групп людей или же идеологически-политических направлений.

В XX веке и в начале XXI понятие добра и зла, хотя бы формальным образом, унифицировано, общечеловеческие ценности, в принципе, перекрываются с учением христианской религии, что следует особо подчёркнуть в контексте исследований доктрины Донцова, которая стала идеологией украинского националистического движения. Упоминание о "хотя бы формальном унифицировании" продиктовано тенденцией фактического признания в настоящее время денег - библейской мамоны - высшей ценностью, что мы и наблюдаем в повседневности.

Проблемы этики, моральности в доктрине Д.Донцова не могут ограничиваться теоретическим анализом вопроса, моральным оценкам нужно подвергнуть также действия структур украинского националистического движения, таким оценкам подвергнуть нужно также отношение науки и политики к причинам, методам и последствиям действий упомянутых структур. В этом смысле исследование этики в доктрине Д.Донцова должно быть доменом политологов, как-то философов, особенно с участием исследователей доктрины христианства.

Исходя из очевидного факта, что украинское националистическое движение с его организованной формой в виде ОУН было и остается по-прежнему образованием идеологически-политическим, следует прийти к выводу, что всякое исследование в этой сфере следовало бы начинать с анализа идеологических основ, следовательно, начиная c доктрины Донцова, а затем и политических принципов ОУН, которые по сути дела вытекают из идеологических основ. Тем временем следует указать на факт, сводящийся к утверждению, что никто, например, из польских историков или политологов, равно как в Польше, так и на Западе, до сих пор не предпринял исследований упомянутой доктрины в какой-нибудь сфере[3]. Эту ситуацию следует определить как ошибку принципиального характера в сфере методологии исследований феномена, известного как интегральный украинский национализм. Эта ошибка вызвана, между прочим, обходом известного науке факта, что "национализмов" по меньшей мере, столько же, сколько было "социализмов", как идеологически-политических движений, отсюда частое и безосновательное отождествление украинского национализма, являющегося в своём существе украинской разновидностью фашизма, с традиционными национализмами, встречающимися, в частности, в Польше и других странах европейской политической культуры. Основательная и всесторонняя квалификация украинского национализма в его организационной форме в виде ОУН, возможна лишь после анализа его идеологических основ, вытекающих из доктрины Д.Донцова, а также из его программно-политических принципов, из исследований этики этого движения. Сама лишь, даже очевидно преступная, деятельность формирований ОУН не предоставляет полного материала для такой квалификации.

Автор этой работы исходит из принципа, что методологически самым лучшим изложением этико-моральных проблем в доктрине Донцова будет применение в большом количестве цитирования его аргументов "за" и "против", с чем нужно смириться в надежде, что это будет способствовать ясности изложения.

Нация как отправная точка этики в доктрине Донцова

Вопреки взгляду науки, в соответствии с которым факт, что народ-нация категория историческая, Донцов, даже выходя за пределы пути, указанного социальным дарвинизмом, исходит из принципа, что нация категория вечная[4], а в соответствии с социальным дарвинизмом, что нация есть вид в природе. Из этой его позиции вытекают все морально-этические принципы, представленные в его доктрине. В этой сфере Донцов пошёл гораздо дальше, чем А. Гитлер в «Майн Кампф», где последний трактует весь человеческий род как вид (лат. species, англ. mankind) [5]. Трактовка Донцовым нации, как species[6], имеет своим результатом целый ряд морально-этических положений в сформулированной им доктрине. Вершиной развития нации, по Донцову, является создание ею национального государства. Нация и национальное государство у Донцова наивысшая ценность, в соответствии с провозглашенным в ОУН принципом: "Нация превыше всего!". А, следовательно, выше Бога, выше сформированных и закрепившихся в последних столетиях общечеловеческих и христианских ценностей.

Внешне доктрина Донцова носит универсальный характер (каждая нация составляет species), всё же фактически относится она исключительно к украинскому национализму, Донцов сформулировал её с мыслью об украинской нации.

В соответствии с конструкцией работы Донцова, прослеживание морально-этических основ в его доктрине методологически рекомендовано в следующих плоскостях: а) в контексте донцовской критики украинского национального движения в X1X столетии; б) по донцовскому рецепту в отношении роли нации в построении украинского националистического государства, значит в точности по доктрине украинского национализма.

Хотя в науке принято ссылаться на последнее издание анализируемой работы, но по отношению к Национализму Д.Донцова рекомендуется отход от этого принципа. Он, Донцов, в издании от 1966 года, очевидно из приспособленческих соображений (поражение нацистской Германии, его пребывание на Западе в эмиграции), сделал ряд исключений из первого издания, но это не привело к смене сформулированной им доктрины в отношении ее принципа.

Донцовская критика украинского движения до I мировой войны в контексте моральности

Предварительно надо пояснить, что к украинскому национальному движению XIX столетия Донцов относит все его направления - от правых до социалистов. Точкой опоры для критики в их адрес для Донцова является французская провинция Прованс, население которой, имея свой особый язык (диалект?) и местную литературу, слилось с французской национальностью, в ходе возникновения единого французского народа провансальцы стали французами. В этой сфере много аналогий в Европе. Это обстоятельство, в связи с тяготением части украинцев[7] к России (чувство восточнославянского этнического единства, очень схожий язык, одна православная религия, общая история не позже 10 столетия), дало Донцову основания назвать "провансальцы" тех украинцев, которые не высказывались за жесткий раздел украинцев и россиян, а их движение "провансальством". Тех, кто ощущал отдельность украинского народа, но не высказывались за жесткий отрыв от России, Донцов называет обобщенно "украинофилами", невзирая на их политические взгляды.

Донцов обвиняет украинофилов в том, что они осуждали вражду между нациями. Он говорит в этом контексте: "Украинофилы тоже были националистами, но без огласки. Причиной вражды между нациями были для них не закон вечной конкуренции между расами[8], не борьба за существование, перенесённая из органического мира в надорганический; причиной национальных ссор была умственная отсталость, борьба идей и, в главной мере - недоразумения (по украинофилам - В.П.). Ничто иное, чем недоразумения, наглость и невежество, нехватка культуры были причиной, по которой расы людей тысячи лет взаимно истреблялись". По Донцову же, как он сам пишет, разрешение споров между нациями надо было вести путем столкновений, путем войн, как об этом он скажет дальше, а война - это уничтожение людей.

В том же контексте, по Донцову, украинофилы заблуждались, убеждая окружение вере в "возвышенные идеи, в общечеловеческое братство"[9]. Этой гуманитарной позиции мефодиевцев[10] он противопоставляет свою точку зрения, обосновывая ее словами: "Вечное стремление народов к экспансии и завоеваниям не было для них (украинофилов - В.П.) равноценным понятию нации".[11]

Одним из самых выдающихся представителей украинофильства был профессор истории Михаил Драгоманов, взгляды которого разделяло много украинских деятелей, как на Украине надднепрянской, так в и остававшейся под австрийской аннексией Галиции, поэтому Донцов близкие этому ученому взгляды называет "драгомановщиной", а их сторонников "драгомановцами". Взглядам Драгоманова Донцов противопоставляет свое представление о ценностях. Он язвительно пишет: "Драгоманов, и прочие разумные люди, начали думать, что угнетение одного народа другим вещь несправедливая, крайне неумная, не приносящая пользы даже властвующей толпе (народу - В.П.). Благородной задачей украинского националиста (значит украинофила, драгомановца - В.П) стало убеждение противника в бессмысленности его агрессии ... путем умозрительных аргументов"[12]. Вышеуказанные, как и другие "упрёки" Донцова украинофилам, нужно сравнить с учением христианства.

Среди критикуемых Донцовым за проповедь гуманитарных лозунгов оказался также Иван Франко, который провозглашал: "Пусть каждый в руку берёт меч ... не стальной меч, но меч правды и науки"[13].

Донцов полемизирует со взглядами, провозглашающими существование универсальной правды написав: "Если права логики общеобязательны для всех, то и правда, которой доискивались наши националисты[14], естественно, была (для них - В.П.) универсальной правдой. Особая правда той или другой нации (species), правда, которая была бы правдой одного народа, а ложью для другого - у них не существовала".[15] Донцов обвиняет Драгоманова, что, в соответствии с ним, "надо искать общечеловеческую правду, которая была бы общей для всех народов".[16]

Аргументация Донцова следующая: "Вечное иррациональное право нации на жизнь стоит (у "здоровых наций", по Донцову - В.П.) выше всёго земного, феноменального, доступного пониманию, рационального: выше жизни данной личности, выше крови и смерти тысяч, выше благосостояния данного поколения, выше абстрактных умозаключений, выше общечеловеческой этики, выше вымышленного отвлечённого понятия добра и зла". Так как, пишет Донцов, "для здоровых species инстинкт воли ничем не ограничен".[17] Так как нация, по Донцову, высочайшая ценность, она не обязана считаться ни с общечеловеческими, ни с христианскими ценностями. Cссылка здесь на христианские ценности имеет свое обоснование в факте исповедования украинским народом христианской религии - православия, которому Донцов противопоставляет наивысшую, по нему, ценность - нацию.

Донцов пишет по адресу украинофилов: "Момент недоразвитого волевого импульса проявляется в нашем провансальстве, прежде всего, в приходящем в упадок гуманитаризме, который превыше всего ставит физическое "Я" индивида" ... война для них, безотносительно её целей и последствий, есть зло, массовые убийства достойны осуждения уже вследствие того, что покушаются на самое ценное: на жизнь индивида", и подсмеивается над Иваном Франко, который пишет: "Надо нам быть милосердным ко всёму, что живёт, так как жизнь - это драгоценность, разве есть что-то выше нее?" Дальше Донцов обвиняет украинофилов: "Для украинского национализма, насквозь проникнутого мещанскими идеалами дегенеративного гуманитаризма ... жизнь индивидов была высочайшей драгоценностью".[18] Донцов выразительно подтверждает, что он противник общечеловеческого понятия гуманизма.

Доктрина Донцова в соответствии с замыслом её автора должна была служить (и служила в определенный период) образованию украинского национального государства, но не признавала такого права за другими народами, к примеру, молдаванами, по поводу чего он говорит, что украинофилы в своей человечности готовы были выразить согласие даже на создание, по словам Донцова, "анекдотичной молдавской республики".[19] Следовательно, по Донцову, украинцы имели право обладания независимым государством, но не молдаване.

Как последователь направления социального дарвинизма, Донцов, имея ввиду "драгомановцев", учит: "Теория Дарвина, которая поясняет прогресс победой сильного над слабым в неослабной борьбе за существование - не была близка их усталому и спокойному сердцу ... эта психика была общей для всех течений украинства, как для умеренных, так и для революционных или социалистических".[20] Итак, Донцов предлагает звериное разрешение споров между нациями - путем непрерывной борьбы за существование и пространство, путем войн.

Украинский народ в своей массе даже до сих пор не противопоставляет себя русскому народу, особенно на территориях, которые оставались под русской аннексией, на левобережной Украине и на юге Украины. Не удивительно поэтому, что в этом народе, на волне украинофильства, вращались мысли о федерации Украины с Россией или об автономии Украины в пределах Русской Империи. Эта мысль подпитывалась славянофильским движением, по которому славяне в неопределённом будущем должны образовать общее для них государство. Представителей этого направления украинской политической мысли, между прочим М.Драгоманова, а также Михаила Грушевского (да, это к сведению донцовских националистов!) Донцов подвергает критике, говоря, что Драгоманов ожидал, что "к его программе самоуправления и федерализма примкнет много людей также из других стран и народов, в том числе также из России". Драгоманов думал, что "вражда между нациями есть чем-то ненормальным ... он отбрасывал фанатичную исключительность национализма ... ", что "ненависть к чужой национальности невозможна". Это означает, что для Донцова вражда между нациями является чем-то нормальным и что ненависть к чужой нации тоже нормальна.

Об отношении Донцова к этике свидетельствует его язвительная оценка позиции украинофилов в отношении опасности крайнего национализма, по поводу чего он цитирует Драгоманова, который писал: "Против этих опасных сторон национализма, его исключительности и эгоизма, надо выдвинуть идею справедливости, идею общечеловеческих идеалов и этических норм".[21] Ибо Донцову была чужда идея справедливости, общечеловеческие идеалы, он не признаёт "общей для всех правды",[22] которая проникнута идеологией христианства, и которую Донцов считал "квинтэссенцией глупости".[23]

Донцов подвергаёт критике также украинских социалистов за их мирные настроения, говоря в их адрес: "Нашим социалистам нужная была такая революция, которая подняла бы на ещё высший уровень революционный дух масс и вела к осуществлению национальных постулатов, но которая при этом не вызвала бы братоубийственной резни между русской и украинской демократией ... Такой веры придерживались революционные социалисты".[24] Ибо, как говорит Донцов, "они твёрдо верили, что когда народ придёт к власти в странах, сохраняющих враждебность, тогда право борьбы за существование в органическом мире мигом утратит свою силу, а его место займёт право солидарности".[25] Донцов наставляет украинских национальных деятелей: "Наше провансальство не осознавало, что украинская национальная идея есть идея революционная. Оно не предполагало, что для её победы нужен революционный азарт. Отсюда его ненависть к шовинизму, аффектам, страсти, как главных факторов борьбы ... оно не понимало, что национальная идея есть идея, которая направляется лозунгом "или-или", отсюда его ненависть к понятиям, выражающимся словами "экспансия", "властвование", "власть". Так как соглашатель борется не за власть, а за "равенство", "освобождение" путем полюбовного соглашения с властью".[26]

Среди критикуемых Донцовым за "нереволюционные" идеи и позиции оказались также украинские социал-революционеры и социал-демократы, он иллюстрирует их позицию выдержкой из издаваемого украинскими эмигрантами с Большой Украины в Праге, журнала Новая Украина, Прага, 1923, номер 6. Приведённая Донцовым выдержка заслуживает внимания в контексте христианства и отношения Донцова к нему, вот она:

"Сцена происходит у ворот рая, перед которыми толпятся представители разных украинских партий, которые боролись между собой на земле, и которые требуют, чтобы их впустили в рай. И вот что говорит им св. Пётр (такой, каким должен быть в представлении революционных обывателей): "За что вы резались, за идеи? Кому же от этого польза? А кто же эту идею осуществил? Добрую идею примет ярый враг, когда удостоверится, что она полезна, а к злой идее вы не заставите придти людей никаким насилием ... Не грызней, не мечом, а действием надо воплощать идеи в жизнь ... Вы все умерли за идею, но в том нет никакой заслуги. Так и дурак сумеет сделать. Умер, так как не сумел ничего разумного сделать для идеи. За то не полагается дорога в рай ... Не заслуга, убить другого человека, или погибнуть самому: заслуга жить с людьми по человечески, научить людей быть людьми. Вот наивысшая идея человеческой жизни".[27] Донцов комментирует эту сцену: "Что же можно добавить к этой жалкой философии мелкого мещанина?" Этим самым Донцов обнаруживает свое отношение к христианству.

Донцов пытается представить такую позицию рассуждением украинофилов, по которым: "Когда человек лично не имеет ничего против другого человека, значит что и нация не имеет ничего против другой нации, так как нация это ведь ничто иное, как сумма таких самых людей". Отсюда Донцов иронизирует по адресу "провансальцев", что для них "все люди братья", что они руководствуются "общечеловеческими интересами".[28] По Донцову же "такое мировоззрение привело к упадку понятия нации как коллектива, который имеет право навязывать свою волю другим нациям".[29] Донцов отрицательно оценивает то, что "сущностью провансальского мировоззрения является гуманизм и терпимость. Для них законом жизни является не борьба, а только солидарность и взаимная любовь. Для них враги и враждебные нации это "братья во Христе", или "братья в солидарности", "братья в прогрессе", или в "человечности", «на Востоке Европы», в "славянофильстве", но всегда - "братья" ... эту идею высказывает также Драгоманов, который выше всего ставит "гуманизм" и велит: "с каждым надо обходиться по человечески".[30]

После этого Донцов даёт оценку: "О том "гуманизме" мы читали также у Драгоманова, который советовал галичанам, чтобы они не боролись "шовинизмом" и "ненавистью"; как и у Грушевского и Винниченко, которые уговаривали делать революцию "без пролития крови", силой "внутренней правды"". Донцов добавляет, что "они на все события смотрели с точки зрения филантропа, который знает одну панацею на человеческие несчастья: смягчение обычаев, гомеопатическая помощь, сострадание, утешение, но ни в коем случае не страсти, не чувства, не сокрушение путем насилия status quo[31], никаких разрушений и катастроф". Так как "их законом является ... человечность, взаимная симпатия, смягчение обычаев - добродетель слабых, которые не умеют быть сильными".[32]

В контексте известных исторических событий особо стоит обратить внимание на упрёк Донцова по адресу украинофилов, о которых он говорит: "Наши утописты судьбу Украины усматривали не в том, чтобы вырваться на свободу и проливать славянскую кровь, засевать поля трупами, а только чтобы увидеть всех славян "в одной семье",[33] " потому что, как говорит Донцов, "наши провансальцы, отвергают саму идею борьбы и нужных для нее свойств характера - агрессивность, хищность - ... они требовали «равноправия": права не для сильного, не для более способного, а только для всех".[34]

Донцов проблемы этики в его представлении связывает с эстетическими взглядами украинофилов, говоря, что они "свой идеал покоя и ненарушимости перенесли в свой идеал красоты. Они знали единственно созерцательную реакцию на объективное, а не на волевую. Только любовь к своему Я (которая) никогда не трансформировалась в ненависть или гнев против чужого ТЫ. Отсюда их совершенство не выражалась в стремлении к завоеванию, а в тоске за идиллией, за сохранением того, что есть. Не в обладании и агрессии, а только в гармонии и покое, в слащавом dolce far niente [35] Они видят только гармонию, а не борьбу, и в этой гармонии и нерушимости, а не в движении и соперничестве видят они совершенство. Их совершенством была глубокая поэтическая умиротворенность, лиризм и искренность чувств, безграничная доброта, любовь к миру и человеку - иначе говоря лирический онанизм. Этого совершенства они искали единственно - как говорил Шопенгауэр - в миру vom Wollen losgerissen (лишенным воли - В.П.), на той стороне жизни, которая была die erfreulichste und die allein unschuldichge (самая весёлая и непорочная - В.П.) ... Красота вечного движения, поэзия завоевателя, твёрдых мышц и твёрдой воли не импонировала им, они знали только красоту гуманизма, склоненной головы и бесконечных нареканий".[36] Из вышеуказанного ясно вытекает - какого рода совершенство было предложено в доктрине Донцова.

Переходя к узко этическим проблемам, Донцов, ссылаясь на Ницше, говорит: "что падает, то надо еще подтолкнуть!" И от себя добавляет: "Всё неспособное и беспомощное в жизни должно было из нее исчезнуть, если своей силой не смогло доказать права на нее. Какой же иной была философия провансальства!" [37] Он обвиняет украинофилов, что они "не признавали неограниченного инстинкта жизни, воли к разрастанию - они осуждали это, употребляя названия "империализм", "насилие" и "фанатизм". Поэтому они распространяли свою этику, которая не приняла твёрдого virtu[38] сильных рас, только стремились преобразовать их в безвредных для мирного народа гречкосеев. Милосердие ко всёму что живёт, к чахлому и захудалому - было существом их мировоззрения". Донцов учит: "Природа заботится, чтобы всё менее ценное погибло, а всё способное осталось".[39] Иначе говоря, Донцов повторяет основы социального дарвинизма. Он выразительно говорит по адресу украинофилов, что "не для них было жестокое vae victis[40], так как они никогда не представляли себя как победителей ... защита менее ценного - вот была их мораль".[41]

Донцов следующим образом перефразирует сравнение моральных основ украинофилов с этикой сформулированной им: "Вместо борьбы - воспитание, вместо догматизма веры - ослабляющий критицизм, вместо морали сильных - этика мирных, вместо твердости - мягкость, вместо нации - человечество, вместо навязывания своей правды - терпимость к вражеской ... В той "вере" провансальской Галиции, которая представляет собой чудесный pendant[42] до только что вышеупомянутой "веры" надднепрянского провансальства, заключается катехизис того причудливого мировоззрения. В нем соединена вся плебейско-простацкая философия выхолощенного, забитого, извращенного, оплеванного и несознательного, кокетничающего своей импотенцией и великодушием, украинофильства, которое не только не уважает вечного, дерзкого и сильного инстинкта жизни, но ещё и расхваливает идеал волюционарной кастрации".[43]

Этические проблемы в доктрине Донцова, сформулированные им ex cathedra[44]

Критика Донцова по адресу украинофилов частично позволяет вскрыть исповедуемые им самим этические принципы, её подробное воспроизводство здесь продиктовано необходимостью показать, что в "эпохе", о которой говорит Донцов, то есть, со второй половины XIX века и до конца 1 мировой войны, в украинском национальном движении, как левом, правом, так и в умеренном, главенствовали принципы христианской, общечеловеческой этики, которым Донцов противопоставляет этические принципы, доминирующие в социальном дарвинизме. Это замечание направлено, прежде всего, по адресу тех, правда, немногих польских авторов (исследователей украинского национализма, публицистов, фактографистов), которые неоправданно высказывают мнение, в соответствии с которым геноцид польского населения, совершенный формированиями ОУН Бандеры в период 2 мировой войны, у своих корней имел врождённую преступность украинского народа. Эти авторы, хотя бы опираясь на Донцовскую критику украинофильского движения, должны принять к сведению, что нет преступных народов, есть преступные идеологии и организации (собственный эпиграф автора ко всем работам по данной теме).

Сформулированные Донцовым expressis verbis[45] этические принципы украинского интегрального национализма, относимого к национализмам фашистского типа, не оставляет каких-либо сомнений насчёт того, что это принципы преступного движения, которое, собственно, охватило только небольшую часть украинского народа (около 0, 3%), в чём можно убедиться из доступной литературы.

Выше показано, что понятие "национализм" имеет разное содержание в разных языках, а также то, что оно приписывается очень отличающимся друг от друга идейно и политически националистическим движениям. Украинский национализм по Донцову является, в соответствии с его определением, деятельным национализмом, качественно отличающимся от национализмов в европейском понятии (совсем другим является понятие "национализма" в английском языке).

На принцип аморальности в доктрине Донцова прямо указывает его тезис, в соответствии с которым "главным двигателем наших поступков есть собственное желание, аффекты, увлечения, за которыми в хвосте идут мотивы"[46]. Это постулат игнорирования других людей, произвол в поведении, не обращающий внимания на то, будет ли другому человеку или неограниченному числу людей, в результате действия, постулированного Донцовым, причинен вред. Донцов говорит: "Эта воля (которую Шопенгауер называет ещё "слепой деятельностью", "желанием", "тоской", "порывом", "жаждой", "злобой", "гневом", "ненавистью") есть первая ветка дерева жизни".[47] Иначе говоря - в мире должен действовать принцип вседозволённости - хаос, вызванный "желанием", не скованный принципами сосуществования между людьми, слепая деятельность индивида или их множества. Всё в пределах борьбы за существование. Следует, кстати, заметить, что даже в животном мире существуют установленные принципы поведения. Донцов отвергает фактор разума в поведении человека, ссылаясь при этом на Спенсера, по которому "Интеллект не является силой (power), а только инструментом .... говорить, что разум управляет человеком так же глупо, как и говорить, что им управляют глаза. Разум есть глаз, через который желание видит свой путь".[48] Это означает, что, по Донцову, главное свойство человека, каковым является его разум, можно отбросить, как инструмент, при помощи которого homo sapiens[49] отличает добро от зла.

Донцов говорит, что "это желание - эгоизм, любовь, ненависть, порыв, гнев, стремление к завоеваниям - принцип, который оживляет мир". Он, как видно, через призму не поддающегося определению "мира", не видит человека, который, как один из "элементов", составляет человеческое общество, а ведь разум говорит, что невозможно существование целого без элементов. По Донцову узкий мир "элемента", каким есть человек, не в счёт, он может быть вытоптан, уничтожен, а его "мир" по-прежнему будет существовать. Донцов при том "легко" решает" проблему "борьбы, уничтожения препятствий"[50]: мол, и это дело также должна выполнить единица или сумма человеческих единиц. Его "разрушение препятствий" не касается вещей материальных, а только человеческих существ, следовательно, человек должен уничтожать человека ради человеческой нации-species. При этом в ходе "разрушения препятствий", нужно руководствоваться "беспощадностью к другим". Следовательно, говоря банально, вырезание определённой группы единиц другой определённой группой единиц, по Донцову, это правило, благодаря которому держится при жизни и развивается species - нация, в конкретном случае - украинская нация. Признаваемое как зло, насилие, по общепринятым современным принципам общежития между людьми, между народами, Донцовым признается как движущая сила развития нации. В этом контексте он говорит: "Стремление завладеть чужими территориями свойственно для всех родов организмов и выражается в виде всяческих способов ... род человеческий, хотя и стадный род, всё же всегда был и остается по-прежнему хищным родом".[51] Хищные роды не имеют моральных принципов, мораль у них не существует, мораль это человеческое свойство, Донцов хочет человека её лишить. В контексте украинского народа это учение Донцова найдет соответствующую оценку авторства одного светлого галичанина, о чём будет упоминание в конце данной работы. В ситуации такой донцовской оценки homo sapiens следует признать, что Донцов отодвигает человечество назад к эпохе, не менее чем на несколько десятков тысяч лет, не признаёт он достижений гуманитарной человеческой мысли и общественных наук последних сотен лет.

Сам Донцов не оригинален, он в своем изложении доктрины украинского национализма ссылается, между прочим, на Л.Варда (L.Warde), по которому: "В ходе вытеснения - выживание способного означает упадок неспособного, отбор сильного - означает разрушение слабого ... тот же процесс можно наблюдать также между высшими и низшими расами людей[52] ... Развитие низших рас задерживается высшими расами... хотят они, или же нет, высшие расы на всём земном шаре медленно, но упрямо, вытесняют низшие расы в борьбе за существование ... Право природы есть правом силы (the right of might)".[53] Донцов добавляет от себя: "Экспансия это не только самоутверждение собственной воли, но одновременно она есть отрицание её у других, таково право органической и неорганической жизни .... Эта агрессия, экспансия, вмешательство в сферу существования других, которая является основанием желания власти, значит воли к жизни - заключает в себе принцип борьбы. Каждый теоретик экспансии был стойким апологетом идеи борьбы. Хитрая природа ... сделала так, что каждый нормальный человек (и не только человек) в борьбе ощущает огромную радость, относясь к ней как самоцели. Джек Лондон называет эту радость радостью убийства (the joy это kill)". [54]

Донцов ссылается на силы природы, по которым "каждый имеет то только, что вырвет у другого. Враждебность неизбежна, так как каждая воля существует для себя как отличная и противоположная другим сила".[55] Он ссылается на Г.В. Гегеля (G.W. Hegel), по которому "одурманенные моральным наркозом говорят у нас о праве единицы на оборону; в том самом значении можно тоже говорить об её праве на нападение: ибо оба необходимы для всего, что живёт - агрессивный и оборонный эгоизм, это не вопрос выбора или свободной воли, только фатализм самой жизни. Общество, которое отвергает завоевания, находится в состоянии упадка".[56] Это ссылку на Гегеля Донцов вычеркнул в издании Национализма от 1966 г. [57]

Другой принцип доктрины украинского национализма Донцов противопоставляет "принципиальному пацифизму нашего провансальства, которое верило в вечный мир, лиги народов и возможности договорного, гармоничного сосуществования между нациями".[58] Донцов отвергал такой уклад отношений между нациями, предполагая непрерывные войны между ними "на благо нации", как species.

Главу 4 части 2 своей работы Донцов озаглавил: "Фанатизм и "аморальность", как четвёртый закон волевого национализма". Слово "аморальность" он взял в кавычки, ибо для его понятие морали в контексте общественного дарвинизма вообще не функционирует, оно выдумка гуманистов. О фанатизме Донцов говорит: "Этот пафос носителей больших идей принимает форму того, что в разговорном языке называется "фанатизмом", с привкусом чего-то нехорошего, которое этому слову придают все - ни горячие, ни холодные, тщательные, тепленькие, либералы, демократы и другие человекофилы ... Этот фанатизм сторонников большой идеи явствует из её "религиозного" характера ... "Фанатик" сразу же признаёт свою правду целостной, общей, явленной, она должна быть принята другими. Отсюда его агрессивность и нетерпимость к другим взглядам ... безграничная ненависть ко всёму, что мешает ее реализации - вот сумма чувств, которая охватывает каждого истинного революционера, фанатика ... чувственные идеи "фанатиков" не знают терпимости ...". [59] Дальше, ссылаясь на Спенглера, Донцов поясняет: "Суть фанатизма в том, что он в отношении конкретного опустошающий и разрушающий ... он построен на отрицании, на противопоставлении, не на cum[60], а только на contra".[61],[62]

Донцов обосновывает свою доктрину, говоря, что в паре с фанатизмом идёт аморальность. Он говорит: "Это, естественно, не аморальность в смысле полного освобождения от всяких этических критериев, от всякого морального идеализма ...". Это означает, что по Донцову, мораль относительна, что не согласуется с установленным взглядом на мораль: она либо соблюдается, или нет. Этой "мещанской", как говорит Донцов, морали, он противопоставляет свою "мораль", которая должна быть (и была) принята украинским националистическим движением. Донцов поясняет эту мораль expressis verbis[63]: "С точки зрения этой морали - необходимо чувствовать ненависть к врагу даже тогда, когда он нам ничего плохого не сделал ... это мораль, которая ненавидит "добрых людей", которые "добры, так как не настолько сильны, чтобы стать злыми", которая протестует против "человечности", которая убивает веру в себя и желание по своей воле завоевать свое место под солнцем; которая во всей своей этике знает только два полюса - упрочение жизненного инстинкта и его ослабление ... Мораль, о которой я здесь говорю, отбрасывала то "человечество", которое запрещало вредить другим, жизнь ценило превыше всего, ненавидело "хищные инстинкты" ... Её целью был "сильный человек", а не "человек в целом" ... здесь не имела значения максима Канта: "не делай другому того что, тебе не мило"".[64] Донцов резюмирует свое понятие морали: "Что идёт впрок species - хорошо, что ведёт к её гибели - плохое ... добро всё то, что укрепляет силу, способность и полноту жизни данной species, зло - всё то, что её ослабляет ... этим такая "мораль" отличается от материалистической и хуторянско-универсальной "морали" провансальства ... борьбе за существование чуждо понятие справедливости".[65] Вышеуказанное свидетельствует, естественно, об антигуманизме доктрины Донцова, причём возникает вопрос - а кто решает о "благе species" - о благе "украинской нации"? В этой сфере следует обратиться к неоспоримой практике украинского националистического движения, особенно периода 2 мировой войны, её начала в форме выступления вооружённых отрядов в рамках Вермахта в сентябре 1939 года (участие в развязывании 2 мировой войны в мнимом интересе украинского народа) и участие таких отрядов в агрессии Германии на СССР в июне 1941 года, и более того, принятие решения о резне польского населения на территориях, рассматриваемых ОУН как украинские этнографические территории. Должное определение этих фактов сделает возможным завершение мысли Донцова по отношению к определению: "благо то, что есть благо для нации".

Донцов углубляет показанный им взгляд на этику в доктрине украинского национализма, говоря, что "с этой (представленной Донцовым выше - В.П.) точки зрения моральное одобрение получают тоже "плохие" поступки, а с точки зрения "общечеловеческой этики" осуждению поддаются "добрые". Каждая species имеет свои добродетели, а споры насчёт разных добродетелей разрешаются не их гармонизированием и пониманием, так же не тем путем вводится преобладание новой морали".[66] Донцов, ссылаясь на Радека, безапелляционно резюмирует: "никакие принципы не могут воспретить, чтобы слабый подвергся насилию сильного ...", за Вардом (L.Warde) же утверждает, что "только обыватели могут совершенно отвергать и морально осуждать войны, убийства, насилие - обыватели и люди с отмершим инстинктом жизни ... евнухи ...", и завершает повтором: "те моральные идеи хороши, которые идут впрок в конкурентной борьбе за существование ... доброе поведение это такое, которое идёт впрок роду, злое - во вред ему ".[67]

Донцов завершает главу следующим образом: "Эта идея непримирима, бескомпромиссна, груба, фанатична, аморальна. Она руководствуется только тем, что в интересах species. Этими признаками отличается каждая большая национальная идея, и это, а не что другое, даёт ей такую взрывную силу в истории".[68]

Кафедры или институты этики в отделах философии университетов, после прочтения сказанного выше, должны сделать обстоятельный сравнительный анализ принципов христианской этики и содержащейся в доктрине Донцова, принятой, повторим это, на идеологическое вооружение Организацией Украинских Националистов.

Донцов говорит, что "природа не знает гуманизма и справедливости",[69] а ввиду того, что он относит нации к species, это означает, что гуманизм и справедливость, хотя бы в понимании христианства и общечеловеческих ценностей, не функционирует в обществах-нациях. На этом фоне Донцов говорит об очередном основании "большой идеи", которая должна быть "фанатичной, бескомпромиссной, но должна также служить интересам прогресса".[70] Ибо, как говорит Донцов , "без насилия и без железной беспощадности ничто в истории не создано ... Насилие, железная беспощадность и война - вот были методы, какими шли избранные народы путем прогресса", а дальше, ссылаясь на Сореля (G.Sorel), пишет, что "насилие единственный способ, которым располагают нации, оскотиневшие от гуманизма ...", а затем, призывая авторитет Вольтера, говорит: "стремление к величию своей страны означает стремление к несчастью своих соседей".[71]

Очень существенным является донцовский тезис, сформулированный следующий образом: "Нации, лишённые этих стремлений, этих страстей ... должны погибнуть. Те, у которых эта воля сохраняется в состоянии атрофии или ослаблена, отстают в жизненной конкуренции, правом которой есть право сильного".[72] Цитированное выше Донцов удалил из лондонского издания 1966 года. Он в этом издании опустил также и другую, происходящую из 1-го издания мысль в следующем звучании: "Если бы воюющий фашизм или большевизм не обладал таким духом, которым одухотворён был ликующий фашизм и большевизм - никогда бы они не победили".[73]

Переходя к конкретностям, Донцов учит: "Нас учили "безоговорочно стремиться к согласию с противоположной идеей", "сглаживанию национальных антагонизмов", не поддаваться "бессмысленной враждебности". Как раз наоборот! Нация прежде всего должна воспитывать в себе те чувства и те идеи, которые помогают быстрее достичь цели. Нас учили искать чего-то, "что стояло бы над всеми национализмами", "всех людей всех верований признавать братьями", поиску "наднациональной общечеловеческой правды", выступлениям "под более человеческим флагом, нежели религиозные и национальные антагонизмы" ... Как раз наоборот! Абсурдом есть наднациональная правда ... абсурдом есть "общечеловеческая точка зрения", точек зрения столько, сколько наций".[74] Продолжая урок своей педагогики, Донцов, ссылаясь на Макиавелли, говорит: "Когда речь идёт о размышлениях над счастьем родины, гражданин не должен обдумывать любое решение проблемы в отношении справедливости или несправедливости, над человечностью или жестокостью".[75] Эти донцовские принципы и авторов, на которых он ссылается, необходимо сравнить с основами христианства.

Краткое обсуждение этических принципов в доктрине Донцова, ставшей доктриной украинского националистического движения, следует закончить его словами: "Чтобы великий, всеобъемлющий идеал нации мог соединиться с мощным национальным инстинктом, он должен черпать свое содержание не в оторванных принципах интернационализма, космополитизма, социализма, гуманизма, а только в тайниках национальной психики, в потребностях нации, в её немотивированной, иррациональной воле к жизни и властвования. Осмеянная обывателями философия британского right or wrong, my country![76] или немецкое Deutschland über Alles[77] должна стать нашим лозунгом ... Нет общечеловеческой правды".[78]

Любой анализ теоретических принципов обсуждаемой доктрины не приведёт к правильным выводам без их сопоставления с практикой, с претворением обсуждаемых принципов в жизнь. Чтобы дойти до сути изложенных Донцовым этических принципов, нужно ведь стремиться тоже к познанию деяний, опирающихся на провозглашенные и обсуждённые здесь вкратце принципы.

Внимания исследователя заслуживает личная этическая позиция автора обсуждаемой доктрины. Прежде всего - использование им фрагментов текстов из Священного Писания в подтверждение правоты его тезисов. Он ссылается на слова Христа: "Я не пришёл, чтобы принести мир любой ценой ... я пришёл, чтобы принести не мир, но меч. Я пришёл, чтобы расколоть семьи, не ради того, чтобы их помирить ... чтобы поставить мать против дочери и дочь против матери".[79] Эту позицию Донцова автор данной работы оставляет для комментария знатокам христианства, указывая единственно, что даже поверхностное знакомство с учением Христа исключает какой бы то ни было антигуманизм, так как всё то, что Христос говорил, можно определить одним словом: "любовь!", а не, как хотел бы того Донцов - враждебность.

Донцов для подкрепления своих тезисов использовал поэзию Леси Украинки, вменяя ей "героизацию экспансии, жестокости и права сильного".[80] Этот прием следует признать неэтичным, Леся Украинки была неизлечимо больна, а такая, в приливе отчаяния, может выражать крайние мысли. То же самое касается Тараса Шевченко, которому Донцов приписывает "апофеоз воли, которая строит и разрушает миры",[81] причём Донцов с этой целью использовал частное письмо Шевченко, как бы забыв, что этот украинский поэт был угнетен царским режимом, был сослан в "солдаты" без права писать и рисовать, и, что, в таком состоянии, Шевченко мог иметь моменты надрыва, во время которых мог высказывать, тем более в частной корреспонденции, крайние взгляды на общественные отношения.

Можно утверждать, что ссылки Донцова на Христа, Л.Украинку и Т.Шевченко - с целью подтверждения своей доктрины - являются неэтичными в смысле общечеловеческой и христианской этики.

Одним из проявлений воплощения в жизнь этических принципов в формулировке Д.Донцова был т. н. Декалог украинского националиста, появившийся в 1929 году. Его автором был студент философии, Степан Ленкавский, а воззвание к этому "Декалогу" написал сам Дмитрий Донцов. Упомянутый "Декалог" обычно представлен в литературе по теме в фальсифицированной форме даже научными работниками в Польше.[82] Вот его нефальсифицированный текст: [83]

Десять заповедей украинского националиста[84]

Я - Дух вечной стихии, который уберег Тебя от татарского нашествия и поставил на грани двух миров, чтобы создавать новую жизнь: [85]

1. Завоюешь Украинское Государство, или погибнешь в борьбе за него.

2. Не позволишь никому запятнать ни славу, ни честь Твоей Нации.

3. Помни о великих днях нашей Освободительной борьбы.

4. Гордись тем, что ты наследник борьбы за славу Владимирового Тризуба.

5. Отомстишь за смерть Великих Рыцарей.

6. О деле не говори с тем, с кем можно, только с тем, с кем надо.

7. Не дрогнешь перед совершением самого большого преступления, если этого потребует благо Дела.

8. Ненавистью и обманом будешь принимать врагов Твоей Нации.

9. Ни просьбы, ни угрозы, ни пытки, ни смерть не заставят Тебя выдать тайну.

10. Будешь стремиться к расширению силы, славы, богатства и пространства Украинского Государства, даже путем принуждения чужого элемента.

Подделка "Декалога украинского националиста" произошла по политическим причинам, но в группировках оуновцев (обучение, вооружённые структуры) сам его первозданный текст читался коллективно вслух вместо утренней и вечерней молитвы.

Украинские авторы об этике в изложении Д. Донцова

Не много есть отзывов украинских (не советских) авторов об этике в понимании Д.Донцова, но те несколько, которые встретились автору этой работы, могут заменить сотни или даже тысячи оценок, так они метки и так убедительны, от таких достойных доверия людей они исходят. Важно то, что это оценки людей образованных, тех, которые были близки к украинскому националистическому движению или в нём участвовали.

Михайло Демкович-Добрянский, в межвоенном периоде член националистической Организации Высших Классов Украинских Гимназий в Польше, близкий в межвоенном периоде к ОУН украинский публицист, обосновавшийся после войны в Лондоне, непосредственно после войны выступающий под псевдонимом "М.Лагодивский", так оценил деятельность Донцова:

Одним из таких факторов - и может одним с самых сильных - была публицистическая деятельность Дмитра Донцова на Западной Украине в межвоенном периоде. Без понимания этой личности мы не поймём полностью того периода галицкой жизни. Донцов в наших условиях был, без сомнения, личностью неординарной. Поэтому среди тех, кто в ту пору активно влиял на формирование общественного мнения, его влияние преобладало, он задавал тон тому, что обычно мы называем духовной атмосферой, он наложил отпечаток на всей духовной жизни 1920-х лет. Он оказал решающее влияние на формирование украинской националистической мысли того времени, но всё это влияние было глубоко отрицательным. Нельзя себе вообразить худшего данайского подарка для молодого идейного движения, которое начало расти в Галиции и в эмиграции - для украинского национализма, как подаренная ему Донцовым книга "Национализм" (...). Донцов, как талантливый купец на рынке, хорошо ориентировался, какой товар становится модным, на какой товар наибольший спрос, каким товаром можно завоевать предельную известность для своей фирмы, а также моральный и материальный капитал (...) а предсказывал он то, что было эффектно, модно, чем восторгалась бескритичная масса (...). Донцовщина (то есть Донцов и его школа) легла тяжёлым кошмаром на молодое поколение Западной Украины. Счастлив был тот, кто вовремя опомнился[86] и не дал себя заколдовать большому магу (...). В главной своей работе "Национализм" Донцов выставил тезис об аморальности национализма как один с главных столпов националистической идеологии и яростно защищал его (...). Впервые в истории Украины в серьёзных изданиях и в передовом журнале "Литературно-Научном Вестнике" была начата пропаганда аморальности как национальной добродетели. Оставим будущим историкам решение загадки, как моглось случиться, что аморальность приняла за основу мировоззрения значительная часть молодёжи того времени, у которого силой и надеждой до сих пор были именно этические ценности. Что никак не удалось коммунистической пропаганде, то сделал Донцов (...). Символом его (Донцова - В.П.) издательства была голова волка с открытой пастью. Это гармонировало с тогдашним тоном и также вызывало сильный эффект (...) Донцов был мастером пера (...) ему досталась сомнительной ценности честь, что это он узаконил аморальность в методах политической борьбы в нашем народе (...) освобождение бестии в украинском человеке (...). В Западной Украине Донцов стал, может и не осознавая этого, инструментом этой общеевропейской тенденции освобождения зверя[87] (...). Ибо он был тем, вес и влияние которого изменил соотношение сил и предрешил результат борьбы за освобождение бестии в украинском человеке. [88] (выделение - В.П.)

Юрий Федорив, после войны грекокатолический ксёндз, доктор богословия, в межвоенный период, не сознавая существа интегрального (фашистского типа) украинского национализма, включился в деятельность УВО-ОУН, совершил какое-то злодеяние, был приговорён и наказание отбывал в тюрьме во Вронках. В этой тюрьме наказание отбывала целая группа украинских националистов. Ему, как более образованному, группа националистов вверила функцию проведения идеологического обучения для остальных заключенных, в связи с чем он был вынужден познакомиться с идеологией этого национализма, как оказалось - с доктриной Донцова. Вот какую оценку дал этот ксёндз той доктрине в своих воспоминаниях после войны, в Торонто, уже как доктор христианского богословия:

Мирон не преминул сразу дать мне тетрадь исписанную мелким почерком. Я должен был это изучить, а потом эту доктрину разъяснять и прививать "малым"[89] ... начал изучать эту идеологическую тетрадь. Была она записана мелким почерком, с максимальной экономией бумаги. Имела около 30 страниц. На стороне заглавной выразительно: Идеология Украинского Национализма... Вещь понятная, что после двадцати лет я не могу уже точно воспроизвести содержания этой "идеологической материи" ... Я вспоминаю, однако, что в ней много места было посвящёно трактату "воли и движения", но наиболее всего геройству ... В этой идеологии требовалось отречения от всёго - отца и матери, Бога и совести, права и этики, любви ближнего и личных человеческих чувств. Во имя одного: "Завоюешь ... или погибнешь".[90]

Ничто в мире не происходит без причины. В ходе одного из десяти семинаров польско-украинских (националистических) историков проведенных в последние годы, один из его польских участников выразил мысль: известно, что бандеровцы убивали поляков, но чем объяснить столь ужасные методы убийства?

Кажется, что ответы на это вопрос искать нужно в антигуманной доктрине Дмитрия Донцова, которую Организация Украинских Националистов приняла на свое идеологическое вооружение и от которой до настоящего времени не отступила.

Торонто, июль 2005 г. Виктор Полищук

---

[1] Дмитро Донцов, Национализм, Львов, 1926

[2] Петр Мирчук, Очерки истории ОУН, т. I, Мюнхен, 1968, с. 91

[3] Причиной, возможно, является незнание украинского языка польскими исследователями. Автор данной работы перевел на польский язык работу Д Донцова "Национализм", надеясь, что одно из польских научных издательств его опубликует.

[4] Д.Донцов оп. цит. с. 243

[5] Там же, с. 53

[6] species - лат. вид в природе

[7] Название "Украинцы" относительно коренного населения сегодняшней Украины возникло только в XIX столетии, есть теория, по которой польские деятели (Ян Потоцкий и др.) и правящие Австро-Венгерской Империей, были теми, кто, после раздела Польши, подали мысль некоторым русским деятелям об отличии народа, живущего от Карпат до Азовского моря от русских. На этом именно фоне и зародилось украинское народное движение.

[8] Донцов, как и ряд авторов начала XX столетия, часто использовал синонимы "нации' и "расы", здесь его интересует вражда между нациями

[9] Д.Донцов оп. цит. с. 10

[10] "Мефодеевцы" - от названия второго члена общества - Общества Кирила и Мефодия, членами которого также были украинофилами, членом этого общества был и Тарас Шевченко.

[11] Д.Донцов оп. цит. с. 10

[12] Там же, с. 11, 12

[13] Там же, с. 15

[14] Здесь и далее под понятием "националистов" Донцов имеет ввиду украинофилов всех оттенков, включая социалистов

[15] Д.Донцов оп. цит. с. 23

[16] Там же, с. 24

[17] Там же, с 29

[18] Там же, с 31

[19] Там же, с. 48

[20] Там же, с. 77

[21] Там же, с. 88

[22] Там же, с 89

[23] Там же

[24] Там же, сс. 93, 95. Речь идет об украинских социалистах, которые равнялись на таких украинских деятелей, как M.Грушевский, M.Драгоманов, M.Костомаров, а не о социалистах большевистского покроя

[25] Там же, с. 95

[26] Там же, сс. 101, 102

[27] Там же, с 104

[28] Там же, с. 111

[29] Там же, с. 112

[30] Там же, с 117

[31] staus quo - лат. существующее в настоящее время состояние

[32] Там же, с. 119

[33] Там же, с. 122

[34] Там же, с. 123

[35] Там же, с. 124

[36] Там же, с. 125

[37] Там же, с. 133

[38] virtu - лат. мужество

[39] Там же, с. 134

[40] vae victis - лат. горе побеждённым

[41] Там же

[42] pendant - лат. добавок

[43] Там же, с. 135

[44] ex cathedra - лат. однозначно, вне дискуссии

[45] expressis verbis - лат. чётко, выразительно

[46] Там же, с. 161

[47] Там же, с. 162

[48] Там же, с. 163

[49] homo sapiens - лат. разумное существо, человек

[50] Там же, сс. 164, 165

[51] Там же, с. 169

[52] Нужно помнить, что, как упоминалось выше, на изломе XIX/XX столетия, понятие "расы" часто отождествлялось с понятием "нации". Здесь Вард (L.Warde) говорит o нации, a не о расе буквально

[53] Д.Донцов, оп. цит., с. 170

[54] Там же, с. 171

[55] Там же, с. 174

[56] Там же, с

[57] Дмитро Донцов, Национализм, Лондон, 1966, с. 240

[58] Д.Донцов, Национализм, Львов, 1926, с. 178

[59] Там же, с. 192

[60] cum - лат. «с», «из»

[61] Там же, сс. 193, 194

[62] contra - лат. против

[63] expressis verbis - лат. «чётко, выразительно»

[64] Там же, сс. 195, 196

[65] Там же, с. 197

[66] Там же, с. 198

[67] Там же, с

[68] Там же, с. 200

[69] Там же, с. 208

[70] Там же, с. 209

[71] Там же, с. 210

[72] Там же, с. 221

[73] Там же, с. 228

[74] Там же, с. 245

[75] Там же, с. 246

[76] right or wrong - my Сountry - анл. Правильно или нет, но это моя страна

[77] Deutschland über Alles! - нем. Германия превыше всего!

[78] Там же, сс. 251, 255

[79] Там же, сс. 175, 176

[80] Там же, с 152

[81] Там же, с. 157

[82] Например, профессором Романом Дроздом в работе Украинская Повстанческая Армия, Варшава, 1994

[83] Текст взят из работы: Петр Мирчук, Очерки истории ОУН, т. I, Мюнхен, 1968. Соредактором этой работы был упомянутый здесь Стефан Ленкавский, автор "Декалога", авторитет, если говорить об определении нефальшивого текста

[84] Петр Мирчук, Очерки истории ОУН, т. I, Мюнхен, 1968,с. 126

[85] Это воззвание написал Донцов, остальной текст авторства Стефана Ленковского

[86] Тем, кто "вовремя опомнился", был Михайло Демкович Добрянский

[87] Автор имеет ввиду зарождающийся в Западной Европе в 1920-х годах фашизм

[88] M.Лагодивский, Дмитро Донцов - его роль в формировании современного украинства, в: Проблемы, № 1, Мюнхен, сс. 9-13

[89] "Малыми" называли рядовых членов ОУН, обычно это были малограмотные сельские украинцы, которые попали в тюрьмы за националистическую деятельность. Название "малые" должно было их отличать от образованной "интеллигенции"

[90] Юрий Федорив, Вронки, Торонто, brw, с. 73. "Во имя одного ..." - относится к первой заповеди "Декалога украинского националиста".

Недостаточно прав для комментирования